Вторая Старейшина не так уж часто чувствовала себя потерянной, но сейчас вес всего происходящего навалился на неё тяжким грузом. Ей буквально было тяжело дышать. Она велела Оливеру остановить машину у входа в парк и молча вышла из машины. Медленно, не торопясь, она пошла по улице.
Может быть, клан Даханавар действительно делал что-то не то в своей политике. Может быть, в происходящем частично были виноваты и они?
Возможно. Этого она отрицать не собиралась, по крайней мере, пока вела диалог сама с собой.
Как бы она ни старалась убеждать себя в том, что всё это во благо всего мира, это было не всегда так. В приоритете стояли всегда интересы клана. Став Второй Старейшиной и исполнив таким образом свою мечту, она это осознала.
Всё это не могло не раздражать. Всё было понятно как дважды два. И от это становилось хуже.
Она мягко улыбнулась и села на ближайшую лавочку. Появилось лёгкое ощущение голода.
Давно ли она стала сомневаться в клановой политике? О таком Констанс никогда ни с кем не говорила. Это попросту было опасно. Может быть, стоило спрятать эти мысли глубоко… как можно глубже. Но как долго она сможет бороться сама с собой? Особенно сейчас, когда требовалась вся её сила.
Констанс положила руки на лавочку и слегка откинулась назад, смотря на небо. Киндрэт не могут жить без клана. Даже те из них, кто уходил, всё равно возвращались. Особенно клану Даханавар было сложно друг без друга.
Возможно, все эти мыли были вызваны тем, что с самого утра она ничего не ела. Стоит позвонить Оливеру, чтобы тот привёз к ней её донора. Так Констанс и сделала.
Пока она не спешила покидать парк. Захотелось посидеть здесь ещё какое-то время.
– Доброй ночи, – поприветствовала она молодую кадаверциан. – Тоже привлекают вечерние прогулки, или охота?
Констанс старалась не думать о клановой политике, потому что ничего уже было не исправить. Она не изменит ход событий, не поменяет историю и не вернёт прошлого. Ей просто оставалось исполнять свои обязанности, как и прежде.